Волонтёрство на Камчатке: как меня выбрали из 400 претендентов, или Ода случайности

На краю кратера давно потухшего вулкана Северный Черпук (Быстринский природный парк)

В мае, кажется, месяце поехали мы с друзьями кататься на велосипедах по Владимиру. Сели в машины, прицепили двухколёсный транспорт на крышу и где-то на полпути остановились покушать. Обсудили планы на лето – отдыхаем же – и вдруг вспомнилось, что Ваня в своём Facebook выкладывал интересную ссылку о волонтёрстве на Камчатке. Вспомнили, посмеялись, что я туда написала, и забыли. Я её, эту ссылку, тогда посмотрела (материал был напечатан на довольно интересном ресурсе tripsecrets.ru), позавидовала тем, у кого хватает духу рвануть в дикие места на три месяца, и от зависти написала письмо организаторам со своим скромным послужным списком. Думаю, даже не стоит говорить, что на успех я не рассчитывала, а написала просто так, потому что Камчатка была одной из тысячи несбывшихся мечт. Ну и, конечно, уезжать в место, где обещали полное отсутствие связи и три месяца безвылазного жития в палатках, я не собиралась. Но вышло всё иначе…

Объявление о волонтёрстве, коих множество печатается на том самом tripsecrets.ru, гласило, что некий Быстринский природный парк Камчатки, входящий в состав Национального парка «Вулканы Камчатки», при поддержке частного немецкого Фонда охраны природы Manfred Hermsen Stiftung набирает волонтёров для работы на кордоне «Кетачан». Поиск информации об этом месте в Гугле дал весьма скромные результаты. Точнее, никаких, если не считать нескольких странных фото с оленями, снегом и желтеющими деревьями на фоне заснеженной сопки. Далее в объявлении было написано, цитирую, сохраняя орфографию: «Территория в окрестностях кордона уже не раз посещалась сотрудниками и волонтерами природного парка, но чтобы открыть ее для туристов необходимо проведение большой подготовительной работы по маршрутам, для этого и требуется помощь волонтеров». Теперь-то я знаю, что всё это значило, а тогда представлялись масштабные строительные работы, набитые грунтовки, по которым доставляют стройматериал, и нудное сидение подолгу на одном месте. «Окей», – подумала я, – «У меня с нудностью проблемы – не переношу, поэтому тем более стоит туда постучаться, и, если возьмут, это будет отличная проработка терпения и сидения на одном месте». Ха-ха-ха! Как бы не так!

И снова цитата из объявления:

«Что надо будет делать
Основное направление работы связано с развитием туристической сети южной части природного парка в районе кордона «Кетачан», расположенного вблизи Ичинского вулкана:
— рекогносцировка и поиск новых маршрутов в окрестностях кордона;
— описание маршрутов (фотофиксация, трек маршрута, места стоянок);
— прочистка и поддержание существующих маршрутов (маркировка, установка указателей, информационных стендов);
— поддержание и строительство объектов инфраструктуры на кордоне и по маршрутам

А также:
— с учетом профессиональных навыков волонтеров – сбор естественного материала для визит-центра природного парка».

Тут я над своим спонтанным желанием написать туда письмо совсем рассмеялась. Ну ладно, допустим, строить объекты инфраструктуры мне не впервой, но рекогнисцировка? Трек маршрута? Сбор материала? Чё?! В общем, я успокоилась: опыта в подобных мероприятиях у меня всё равно нет, желающих сгонять на Камчатку у парка, наверное, хоть отбавляй, так что ничего тебе, милая, не светит. На том и забыла о письме, хотя мысль о Камчатке теперь плотно засела в голове. Посмотрела билеты, туры, проживание, повздыхала и поняла, что в отпуск туда ещё долго не полечу. А волонтёрам обещали оплатить билеты Москва-Петропавловск-Камчатский и обратно, доставку в Эссо и заброску на кордон, оплачивали питание и предоставляли многое из инвентаря… Проехали. Это нереально.

Долгий путь на мыс Камчатский

Планы на летний отпуск были уже построены, когда вдруг пришло письмо от руководителя службы эко-просвещения Быстринского парка Володи, мол, вы прошли первый отбор, из 400 присланных анкет сейчас рассматривается 40, в том числе ваша, ждите, всего хорошего. У меня даже глаз задёргался. Вы серьёзно? Моя уверенность в том, что я делаю этим летом, пошатнулась, и в тот же день я посвятила пару часов на то, чтобы выяснить, где же всё-таки находится этот Кетачан, этот Ичинский с бог его знает куда ставящимся ударением, этот Эссо, в конце концов.

Удивительная страна Россия: интернет есть, а информации нормальной не найдёшь. Это потом, уже на Камчатке я узнала, что интернет есть не по всей стране. На Камчатку кабель дотянули как раз во время моего волонтёрства, и тестирование нормальной связи в Петропавловске началось с сумасшедших по стоимости тарифов. А большая часть полуострова так и сидит на мобильном интернете или, как в офисе Быстринского парка, на спутниковом, который работает очень не стабильно. Но не об этом речь. Пока я искала, как добраться от Петропавловска до Эссо, удалось выяснить следующее: асфальта на Камчатке почти нет, трасса грунтовая, до Эссо около 500 км, автобус стоит чуть больше 600 рублей, а идёт чуть меньше двух суток. Я попробовала представить себе это «асфальта нет», где 500 км преодолеваются за 30 с лишним часов, и не смогла. Но процесс был запущен: нет, я ещё не решилась свалить туда на три месяца, но уже не на шутку заинтересовалась этим странным регионом.

На краю кратера активного вулкана Плоский Толбачик (Ключевской природный парк)

На деле всё оказалось прозаичнее: до Эссо от столицы края автобус идёт около 9 часов и стоит 1750 рублей. Согласитесь, пройти 500 км за 9 часов и по трассе Москва-Питер не всегда получается, а тут грунтовка! И какая: хорошо укатанная, жутко пыльная, постоянно обслуживаемая бригадами, ответственными за определённый участок пути, здесь машины носятся на нереальной для грунтовки скорости! Конечно, это опаснее ровного асфальта, и запасок с собой в дальнюю дорогу нужно брать не меньше двух – они гарантированно понадобятся, населённых пунктов по дороге всего несколько, а кафешек и магазинов после Сокоча и подавно нет. Видов по дороге тоже никаких, сплошь пыльный лес по обочинам. А после Мильково машин становится совсем мало, так что медведи, не стесняясь, выходят прямо на дорожное полотно полакомиться тем, что кидают из окна автомобилисты. Сломаться на такой дороге – особый экстрим, зато никто не проедет мимо остановившейся на дороге машины, не спросив, нужна ли помощь: связь-то работает только вблизи посёлков, то есть на большей части трассы её нет. Край мечты.

Но это всё потом, а пока я сидела на иголках: «Возьмут или нет?» И вот неделю в почте тишина, а потом вдруг приходит сообщение, мол, вы выбраны – решить надо срочно, поедете или нет, потому что билеты дорожают – надо срочно их выкупить – остальная группа собрана – остался последний человек. Аааааааа!!! Сама себе даю срок – сутки. Если не решусь за сутки, значит, не судьба. Сразу столько «но», «а вдруг», «а как же планы», «а что с работой»… На следующее утро я проснулась, как в лихорадке, и уже точно знала, что отвечу. Такого шанса второй раз не будет.

Жутко тяжело бросить всё – а это именно так и есть – и на три месяца, без планов на дальнейшую жизнь, без понятия, куда и зачем, просто уехать. Со стороны многим кажется, что тебе это так легко далось, но только ты знаешь, как ломала руки и кусала губы ночью, параноила, не могла уснуть, понимала, как тяжело будет, когда всё закончится и ты вернёшься, больше всего переживала за людей, которые останутся без тебя. А над всем этим домокловым мечом висело «Второго шанса не будет».

Медведица на ручье рядом с инспекторским домиком кордона Кетачан

Зачем мы вообще живём? Чтобы потоптать землю и умереть, как все. Или не как все – это не имеет значения. Для меня этот отъезд и всё то, что случилось по возвращении, было сравнимо с государственным переворотом. Люди уходят в годовые экспедиции, улетают в космос, уезжают жить в другую страну… Я уехала на Камчатку на три месяца, а такое впечатление, что совершила немыслимое, невообразимое, что-то такое, чего никто, кроме меня, никогда бы не смог совершить. Было и восхищение, и осуждение, и удивление, но мне так и осталось неясным: о чём вы все? Да, я уехала не в Тайланд, не с готовым туром и без банковской карты – ну и что? Мы в нашей Москве так привыкли сидеть на попе ровно, цепляться за all inclusive, работу, ипотеку и 28 дней отпуска в году, что нарушение этой схемы приводит к сбоям в матрице. А ведь человек так и должен делать: постигать, изучать, рисковать, нарушать, быть любопытным. В общем, я ответила согласием, и мне на следующий же день купили билет на самолёт Москва-Петропавловск-Камчатский-Москва на 26 июня и 28 сентября 2016 года соответственно.

Володя потом рассказывал, почему со мной всё получилось так быстро. Для проекта из сотен желающих были выбраны всего три парня и две девушки. Меня в их числе не было. В последний момент одна из девушек отказалась от поездки, так как обнаружила, что беременна. Времени оставалось мало, надо было найти человека на замену, и тут подвернулась моя анкета. После этого не верить в провидение? J

Сейчас так смешно вспоминать, что мне самой эта поездка казалась рискованной и страшной, туманной и абсолютно дикой – как я люблю. Я даже не удосужилась досконально выяснить всё об организации, которая меня отправляла, и о месте, где предстояло работать. Честно говоря, мне было всё равно. Если бы я знала много, ушёл бы эффект спонтанности, а мне он был нужен, как воздух. У меня были билеты на самолёт, и, если бы всё оказалось туфтой, я бы нашла, чем занять себя на три месяца на краю земли. Да, безответственно, да, странно, но именно этих ощущений мне не хватало в размеренной и скучной повседневности. Зато однажды принятое подобное решение и всё, что за ним следует, в корне меняет твоё представление о самой себе и людях, которые остались дома. Это уже интимное, глубокое и не каждому понятное. Да и не надо человеку, чтобы все его понимали.

Смотровая площадка над Озером Икар в конце сентября (Быстринский природный парк)

Ещё один, последний важный момент: правильно выбрать организацию. В моём случае – очередная случайность. На Камчатке сразу несколько заповедников набирают волонтёров. Быстринский с точки зрения интереса для горнотуриста и альпиниста – самый скучный, а Кроноцкий – самый крутой. Долина гейзеров и всё такое. Но! Мне встретились десятки людей, которые были вызваны в Кроноцкий, сами оплатили авиабилеты и оказались невостребованными. То есть им попросту говорили, что вариантов заброски сейчас нет, а заброска туда вертолётная. Люди оставались у разбитого корыта и искали приключений на свою задницу самостоятельно. На Курильском озере к волонтёрам более лояльны, но они тоже сами всё оплачивают, чтобы месяц пожить на кордоне за электроограждением от медведей. На Командоры не берут девушек, кроме поварих разве что. И только Быстринский предлагал всё и сразу, а потом ещё помог добраться до Толбачика и живой лавы.

Я верила и не верила в сказку, боялась, что всё сорвётся в последний момент. Но я села в самолёт, как следует прорыдалась, наглоталась успокоительных таблеток и закрыла глаза. Следующее, что я помню, это фраза стюарда: «Мы совершили посадку в аэропорту Петропавловска-Камчатского. Температура воздуха +14 градусов, дождь».