 |
| Маяк мыса Елизаветы |
Никогда не слышала, чтобы Сахалин считался меккой походников. Протяжённый (около 1000 км), неширокий (до 160 км) остров не может похвастаться ни высокими горами, ни вулканами или непроходимыми лавовыми потоками, ни тундрами или иными пустынными ландшафтами. Короче, вроде бы на нём нет ничего такого, за чем особенно стоит ехать. За одним маленьким исключением: здесь можно посмотреть сразу несколько климатических зон, благодаря тому, что между восточным и западным побережьями, такими разными по погоде, температурам, ветрам, растительности, характеристикам морской воды, стоят разнокалиберные, пусть и невысокие хребты и пролегают широкие долины. Куда на Сахалине сходить, чтобы убедиться, что эта разница действительно ощутима? На самую северную оконечность острова, конечно, на полуостров Шмидта с двумя выдающимися, красивейшими северными мысами — Елизаветы и Марии.
 |
| Кусок пляжа близ мыса Марии |
Не вдаваясь в историю о том, как нам пришло в голову обойти север Сахалина, скажу только, что несколько бывавших там походников (один живой и настоящий, два других — в рассказах на просторах интернета) советовали хорошенько подумать, прежде чем идти. Живой и настоящий Даня даже пытался предложить нам альтернативные маршруты, но попытка не была засчитана. Мы — это два волонтёра, месяц проведшие на кордоне в заказнике и мечтающие прогуляться куда-нибудь подальше границы заказника. Послушав Даню и почитав немногочисленные отчёты в сети, мы радостно выкинули болотные сапоги, горелки, лишнюю посуду, чтобы максимально облегчить рюкзаки, и тронулись в путь.
 |
| Тёмные пески восточного Сахалина |
До самого северного города, Охи, мы добрались неожиданно быстро, всего за день. А это 800 км! Нас удачно подобрал охинец (сам себя он назвал «охуенец») Олег, не понаслышке знающий, что такое дикая природа и работа в заказнике. В городе мы оказались поздно ночью, поэтому выходить в поход в 6 утра, как планировали, уже не получалось. И удачно: Олег к следующему вечеру договорился со знакомыми, чтобы рано утром нас добросили на вахтовке до нефтебазы вместе с нефтяниками, это около 30-40 км севернее Охи. Ещё и гостеприимно передал нам литровую фляжку хорошего спирта, а то я сокрушалась, что мы в серьёзный поход идём без такой важной согревающей детали. Он дал карту рыбацких станов, которые в теории должны были работать на полуострове Шмидта, но в итоге из 8-9 станов функционировали только два, на самом Севере. И пожелал удачи как-то неуверенно, пояснив, что восточный берег Шмидта вроде непроходимый, во всяком случае крайне обрывистый, прижимный и скалистый. Попросил написать, когда выберемся.
 |
| Стела на въезде в Оху |
ДЕНЬ 1
Мы выехали на холоднющей вахтовке с запотевшими стёклами в начале седьмого утра. Водитель матерился на уборщицу, которая на минуту опоздала на остановку и за которой пришлось возвращаться с полпути. Из вахтовки ни черта не было видно, только трясло и кидало на ухабах, что несколько помогало согреться. Минут через 40 нас высадили на нефтебазе, несколько нефтяников сразу растворились в окружающих пейзажах, и только два трусоватых пса пришли клянчить у нас скудный завтрак. Вокруг — заросли кедрового стланика, ольховник, болотные травы и собственно болота, много песка.
 |
| Нефтяной насос на полуострове Шмидта |
До залива Тропто, с которого мы планировали начать пешую часть маршрута, оставалось около 10 км, которые планировали проехать с кем-нибудь из местных рыбаков. Но по пути до залива нам встретилась только одна, доверху забитая шмотьём машина, поэтому пешая часть маршрута официально открылась раньше. И открылась она сразу обилием спелой шикши и голубики, огромными лужами во всю ширь дороги, которые приходилось облезать по кустам. Вспомнились оставленные далеко-далеко болотники…
 |
| Начало пути к заливу Тропто |
Широкую и глубокую протоку залива Тропто нам удалось перейти посуху, потому как недавним штормом её просто замыло, превратив Тропто в озеро. Если бы не так подфартило, то пришлось бы обращаться в действующий неподалёку рыбацкий стан. Рыбаки никогда идущих пешком людей в беде не оставят.
 |
| Замытая штормом протока залива Тропто Охотского моря |
Умотавшись после раннего подъёма и неожиданно неудобного перехода с кучей бродов, я заснула прямо перед костром, который Максим развёл из топляка для приготовления обеда. Дул ветер, накрапывал мелкий дождик, сгущался туман. Вообще туман и ветер — потрясающая особенность Сахалина ещё с заказника! Дальше идти предстояло не известно, сколько и как, ночевать на подвернувшихся реках, обогреваться выброшенным морем деревом. Никаких планов ночёвок, никаких заранее определённых длительностей переходов! За это обожаю свободный туризм без нормативов и утверждённых маршрутов: ярко, непредсказуемо, интересно. Подробностей сложнопроходимости берега у нас тоже не было, только общие сведения из рассказов других походников, которые, между прочим, все шли в противоположном нашему направлении.
 |
| Дневной сон |
Пройдя в первый день 28 км и порядком устав, мы нашли небольшой островок зелени под скалой, с которой срывался тоненький водопад с кристально чистой водичкой, и разбили лагерь прямо на останках какого-то давнишнего стана. Сюда ещё можно добраться на вездеходе… Плавника на берегу пруд пруди, так что костры можно жечь пионерские, да и температуры стояли не осенние, тёплые, мешал только туман, который к вечеру ещё сгустился. Вообще погода тут интересная, морская: даже если днём распогодилось и выглянуло солнце, то ночью всё равно натягивает с моря хмари и спать влажно и неприятно. Но это пока не наш случай, у нас пасмурно и днём, и ночью, и поутру.
 |
| "Прыщавые" скалы восточного берега |
ДЕНЬ 2
На следующий день, по моим прикидкам, мы должны были дойти до мыса Тумф. Но мои прикидки не учитывали сложности рельефа, ибо в предыдущий день их не было. Солнышко выглянуло как раз тогда, когда мы дошли до реки Большая Лонгри. Вспоминая читанный в интернетах рассказ, я надеялась перепрыгнуть реку по камушкам в устье, но что-то пошло не так. Лонгри оказалась очень быстрой, неширокой, но — о ужас — глубиной больше человеческого роста. Максим попробовал перейти её, держа рюкзак для утяжеления высоко над собой, но ушёл с головой в паре шагов от берега, вымочил рюкзак и выпрыгнул обратно на берег. Пошли искать брод. Выше река становилась немного спокойнее, но глубина не убывала, а ширина становилась рискованной. Мы прочесали по болотам, заросшей пойме и свежим медвежьим лёжкам вверх около пары км, прежде чем нашли место, где река соединяется из двух рукавов, в каждом из которых пришлось искупаться по пояс. Потратили на переход почти три часа. И только было я вздохнула с облегчением, решив, что сейчас-то мы втопим, как началось…
 |
| Болота в пойме реки Большая Лонгри и вид на горы Три Брата |
Дальше берег — одна сплошная, довольно узкая осыпь из свежих острых камней, в которые бьёт волна. Вверх-вниз, вверх-вниз каждые три шага, скорость упала до рекордных 2 км/ч. Шла и думала, что удачно проходим эту гадость без дождя, а то скользкие бесконечные камни, знаете ли… И так 7 км за время, в которое днём раньше прошли ощутимо больше десятки.
 |
| Макс за секунду до погружения с головой на реке Б.Лонгри |
Когда впереди появилась река Томи, осыпи вроде бы закончились, так что я записала в дневник: «13 км за день! Позор позорный! Ну ничего, завтра нагоним». На Томи оказалось безобразно уютно, тут даже стояла когда-то давно база пограничников, от которой остался в распадке двухэтажный полуразрушенный дом с раскидистой ольхой перед входом.
 |
| Останки погранзаставы на реке Томи и браконьерский мусор |
К вечеру на месте нашей стоянки стало тепло (ближе к воде дул сильный ветер), так что я искупалась, понаблюдала прыгающую в затоне горбушу. За ужином мы лицезрели молодого медведя на устье, который чуял запах костра, но не сильно опасался нашего присутствия. А ночью пошёл дождь с порывами ветра, который следующие два дня не заканчивался, сопровождая нас на самом сложном участке пути.
 |
| Лагерь на Томи |
ДЕНЬ 3
Едва выйдя с Томи, снова оказались на осыпи, на этот раз более крупной, вымоченной дождём, местами уходящей под воду в сильный прилив, а оттого покрытой скользкими водорослями, на которых даже супер-пупер подошва не держит. Осыпи стали перемежаться кусками ровного пляжа с выходами рек, в которых обильно плескалась горбуша, а по берегам всё было плотно утоптано десятками медведей. К нашему приходу на реке Орлиной рыбачила медведица с сеголетком, пришлось исполнять танец вуду с невнятными возгласами, чтобы она обнаружила нас в тумане с шумным прибоем.
 |
| Туманы на пути и первые непропуски |
Мрачные крутые скалы, красивые водопады, цветастые камни, куча невиданных артекфактов на побережье, топкие глины, сползающие с сопок, неожиданные прижимы с обходами по вертикальной стенке, скопища кекуров с зубчиками бакланов наверху, броды, броды, броды — это был трудный и потрясающий по красоте день! До мыса Тумф (я уже начинала его побаиваться) мы снова не дошли, но вот-вот должны были его увидеть! Дался мне этот Тумф? Он единственный был выделен на карте по пути и потому вызывал интерес. Как выяснилось, не зря…
 |
| Туманы и непропуски стали привычными |
Непропуск перед Тумфом нарисовался как-то неожиданно. Только берег выровнялся, стало можно спокойно идти, как вдруг впереди — скала несильно вдаётся в море. Попробовали пролезть прямо над водой. Скользко, но даже не в этом дело, а в том, что за поворотом конца и края непропуску не видно. То есть надо лезть на скалу, чтобы спуститься на берег где-то дальше. Вот только загвоздка в том, что скала уходит почти вертикально вверх. Но вертикальный участок вроде небольшой, а выше виднеется зелёнка. Попробуем?
 |
| Осыпи вместо троп |
По скале в одном месте спускалась «река» камней, мелкая свежая осыпь. На ней я пыталась спасаться, когда скалы рядом становились совсем гладкими. Ну как спасаться… Лезть по ней вверх совершенно нереально, потому что камни, немного скреплённые глиной, просто едут вниз под ногами, не давая возможности двигаться наверх. Но на этой сыпухе хотя бы можно было удержаться! Потому что в шаге от неё лезть приходилось по голым округлым камням почти без зацепов, ещё и мокрым от дождя!
Расслабиться негде, постоянно находишься в напряжении. Посмотрев наверх, я поняла, что впечатление снизу было обманчивым: зелёнка — не место, где скала выполаживается, нет, это просто место, где растениям было, за что зацепиться (и мне, соответственно, тоже), чуть менее вертикальное место, за которым видно, что скала с той стороны ещё выше и круче. То есть надо продолжать подъём куда-то в туман всё под тем же жутковатым углом!
Когда вылезла на зелёнку и решила немного отдохнуть, уже добравшийся туда Максим выдохнул: «Ну ты мужыыыыыык!», спрятал телефон, на который снимал «последние минуты» моей жизни и признался, что не ожидал такой жести. Дальше стало немного легче, потому что скала уменьшила угол подъёма, и на ней появились редкие деревца, ухитрившиеся зацепиться корнями и выжить. Ползли вверх маленькими шагами, периодически повисая на стволах для отдыха (фоток нет — не до съёмок было). И всё бы ничего, но дальше начался высокий кедрач…
 |
| Неслучившееся "за секунду до" |
Мы тщетно пытались идти траверсом. Чем выше поднимались, тем выше становился обрыв справа. Возникал вопрос: а где вообще спускаться, если с той стороны какой-то бесконечно высокий обрыв? Ломя сквозь мокрый кедрач из предпоследних сил, не видя ничего вокруг за сплетением ветвей, радовалась, что тут хотя бы есть, за что цепляться, чтобы не улететь вниз. Тем временем смеркалось, нужно было думать о ночлеге. Максим, пролезая между очередных стволов стланика, предположил, что ночевать будем прямо тут, найдя хорошее переплетение ветвей, а воду соберём с веток, благо, моросит дождь. Это, конечно, был крайний вариант, но в тот момент он казался более чем возможным.
Внезапно кедрач уменьшился в размерах, не теряя густоты. Теперь можно было стоять в нём по пояс — мы добрались до вершины! Внизу не было ничего, кроме тумана. Вокруг — ничего, кроме густо заросших сопок. Но мы стояли на почти горизонтальной поверхности, ощущая — вот уж не скажешь точнее — твёрдую почву под ногами! Немного впереди виднелось понижение, за которым качались кроны ольхи. Нам совершенно точно туда, но что мы делаем? Вместо того, чтобы ломить к перевалу (да, это был он), мы залипаем в кедраче, собирая свежепоспевшие кедровые шишки, как обезумевшие от голода медведи, набивая ими карманы и рты.
В результате к перевалу спустились уже в сумерках и обнаружили, что идти тут лишь немногим проще, чем по кедрачу. Перевал оказался распадком ручья, текущего поверх густой серой глины, в которой проваливаешься выше колена и вязнешь. И да, это тоже оказалось плюсом, потому что нет страха спуститься кубарем.
 |
| На вершине скалы растёт низкий стланик |
В итоге на берег мы спустились уже в темноте, совершенно охренев к концу спуска и буквально падая с ветки на ветку по густо заросшему ольхой ручью, отбивая внутренности и набивая синяки, насквозь вымокнув и вымазавшись в глине до нижнего белья, которое пришлось в итоге сжечь на костре за неузнаваемостью. На берегу было мокро, прибой казался совсем рядом, но фонарик освещал только густейший туман на расстоянии вытянутых пальцев. Встали прямо под ручьём, спрятавшись за огромный валун. Долго-долго из насквозь мокрых деревяшек разводили костёр. Точнее, разводил Макс, пока я ставила палатку трясущимися от холода руками, а потом сидела внутри, боясь прикоснуться к одежде, чтобы переодеться, и смотрела в тёмную стенку, как наркоман в ковёр.
Но костёр разведён, надета сухая одежда и шлёпки, ужин на подходе, распакован подаренный спирт, и вот мы уже смеёмся, вспоминая прошедший день и надеясь, что такой жопы больше не будет. Ночью пару раз просыпаюсь от ещё приблизившегося шума прибоя, выглядываю из палатки, свечу фонарём, но всё равно ничего не видно из-за тумана. Ладно, пока не смыло, можно продолжать спать.
 |
| Утренние виды из палатки |
ДЕНЬ 4
Утром оказалось, что зря спустились. Стояли на берегу протяжённостью около 300 метров, огороженном скалами с обеих сторон. Но скала по пути была уже не такой высокой и крутой, так что преодолели её относительно быстро после вчерашней тренировки. Оглянулись. Фотография, конечно, не передаст открывшегося вида. Взбираясь вчера вверх, не представляла, что поднялись так высоко и так круто! Даже гордость разобрала.
 |
| Скала, которую вчера брали в лоб, и перевал с ручьём |
До мыса Тумф оставалось меньше 3 км. По пути полоска пляжа всё сужалась, дождь то начинался, то кончался, поднялся сильный встречный ветер. В одном месте — снова непропуск, но нависающая сверху скала как бы намекала, что обходить придётся по воде. Благо, отлив. Прошли в нижнем белье, проскакивая глубокие места по отходящей волне. Вода ледяная. Охотское море...
 |
| Одевание после прохода по воде очередного непропуска |
И вот он, Тумф этот пресловутый, который я зачем-то ждала два прошлых дня! Мыс довольно глубоко, на несколько сот метров вдаётся в море, и уже за пару км от него видно, что на нём вода бьёт в скалы со всего размаху — не пройти. Посмотрели плохонькую карту в телефоне, нашли речку перед Тумфом и речку после Тумфа и решили, что поднимемся по распадку одной, перевалимся где-нибудь, где получится, и спустимся по распадку другой. И, конечно, тут же пошёл дождь!
От берега, чтобы не промочить и без того влажных ног (наивные, мокнуть не хотели!), пришлось взбираться по скале вверх. Потом переходить реку и снова на скалу. Потом на другую сторону, по камням, кедрачу, снова переход, скала и лес с болотом… Пытались двигаться по звериной тропе, медведи-то тут веками ходят, знают, как обойти совсем суровые места. Тропа шла по белокопытнику выше моего роста, потом привела в чёрное болото, которое перелезали по топляку, спускалась и поднималась, терялась, уводила в ручьи. Когда мы поняли, что поднялись уже довольно высоко, стали поглядывать, где бы перевалиться через хребет мыса. Но наверху виднелся сплошной непроходимый кедрач, а дождь усиливался. Потеряв тропу окончательно, мы ломанули вверх по небольшому крутому ручейку. Лезть приходилось, цепляясь за ветки деревьев, которые перекрывали дорогу, но не давали слететь вниз. Лезли долго, без надежды, что это когда-нибудь кончится. Но оно кончилось… кедрачом.
Насквозь мокрые, мы стояли на хребте в гуще низкорослого кедрового стланика. Вокруг тучи ходят низко, ветер завывает, руки дубеют. Видно, что мы отползли от берега на несколько км, сверху видно речки по обе стороны от мыса. Далеко видно, несмотря на тучи и морось, высоко, понятно, что путь вниз лёгким тоже не будет. Сухого на мне не осталось ничего. Шла прямо по ручьям, потому что в них хотя бы можно было идти, не запинаясь о переплетения ветвей и не проваливаясь в заросшие мхом ямы между камней. Долгожданный берег встретил едва прорезавшимся через тучи солнцем, уже низко стоящим у горизонта. Тумф прошли — дождь закончился. Босс пройден. Хотя... не, боссом был мыс вчерашнего дня всё-таки, безымянный и безумный.
 |
| Что? Опять наверх?! |
Дальше оставалось всего 7 км до реки Талики, где должен был стоять рыбацкий стан. Но как же тяжело дались эти километры, хотя шли почти всё время по ровному берегу. Дали себе слово дойти, и дошли! Преодолели вЕрхом ещё один непропуск, в который снова лезли почти вертикально, но было уже пофиг. Только отдыхать я стала через каждые несколько шагов. Спуск оказался совсем ненормальным: по узкому распадку ручья, который в конце внезапно стал водопадом метров 20 высотой. Там Макс без рюкзака спускался на пару метров вниз, цепляясь за мизеры, видимо, присосочками на пальцах. Потом спускались рюкзаки, а следом я без присосочек, поэтому Макс делал мне опоры под ноги из различных частей собственного тела. Забавно: спустившись на берег, я даже не обернулась посмотреть, с какой стенки мы слезли — усталость зашкаливала.
 |
| Последний подъём перед Таликами |
Уже виднелся впереди дымок стана, в море стояла белая шхуна, а мы всё никак не могли дойти. Хорошо хоть, что погода начала налаживаться, дождь кончился, туман разошёлся, появились алые цвета заката. И вот, когда оставалось дойти всего какой-то километрик, на нашем пути снова выросла странная скала. Обойти морем не получилось — прилив. Вверх не влезть — она нависает над головой. Зато в скале есть дырка! Натуральная такая дырка, через которую пришлось лезть, сняв рюкзаки, как в шкуродёре. У меня силы кончились совсем, так что я даже рюкзак не могла подать Максу в дыру. В общем, на этот прижим мы потратили непропорционально много времени из-за моего полного обессиливания. А потом оказалось, что он обходился по медвежьей тропе без подъёма, потому что это не мыс даже, а просто большущий осколок, лежащий в долине реки Талики, камень то есть, очень большой камень.
 |
| Скала-камень перед Таликами |
Реку Талики переходили, не снимая ботинок, мокрее им уже не стать. Рыбаки встретили нас очень удивлёнными лицами, молча, так что когда мы попросили напоить нас чаем, они даже не сразу поняли, начали метаться, сбивать друг друга, суетясь и теряясь. Я сняла боты и попросила поставить их около печки. Мои боты тут же пошли по рукам с весёлыми выкриками: «Ого! Ты как в этом вообще ноги поднимаешь? Они же по десять кг весят! На, держи, чо, не веришь что ли?» И дикий хохот, когда очередной рыбак роняет руки под тяжестью моих насквозь мокрых ботинок. Потом берут рюкзак, чтобы отнести его в общую палатку, и тоже громко восклицают, мол, с этим весом я даже до сортира хрен дойду. Приятно. Весело, спокойно, улыбает, мажет немного.
 |
| Снова скала-камень. В хорошем месте рыбаки живут... |
Нас кормят отличным супом и рыбным салатом, поят чаем, суют по банке сгущёнки. Здесь за лето 22 года люди были трижды: группа студентов-спортсменов из Южно-Сахалинска шла с запада на восток, в том же направлении плыли на каких-то баллонах (по словам рыбаков) отчаянные сплавщики, и вот теперь мы, идущие с востока на запад в последний день лета. Рыбаки, прослышавшие о странных пришельцах, заходят в столовую аккуратно, садятся на другом конце длинного стола, молча пьют чай и смотрят на нас, пока мы отвечаем на вопросы повара Миши, бригадира Сергея и самых общительных из их коллег.
На стане всего 18 человек, одни мужики. Живут здесь безвылазно три месяца. В середине сентября шхуна снимет их стан и отвезёт на Тропто, а вездеходы спрячутся под сопками до следующего лета. Выловленную рыбу всё лето отсылают на Тропто на шхуне — там уже дорога и вездеходы. На шхуне тоже, кстати, живут трое моряков, но на берег почти не сходят. Нас приглашают переночевать в общей рыбацкой палатке, потому что вроде холодно будет ночью. Дают помыться в свеженатопленной баньке. Строения все, конечно, не капитальные, собранные из досок и укрывного материала, но сделаны добротно, чтобы три месяца проблем не ведать. В палатке без пола прямо на чёрном песке стоят по обе стороны раскладушки и печка-буржуйка. Рыбаки лежат, смотрят кино в телефонах, читают, просто созерцают потолок. Электричество тут от генератора.
Едва доползаю до раскладушки, кидаю на неё спальник и выключаюсь до утра.
 |
| "Строения" рыбацкого стана |
ДЕНЬ 5
Сегодня неожиданная днёвка, потому что кто-то устал и захотел побатониться денёк на рыбацких харчах.
Подъём у ребят в 8 утра по безотказному будильнику — громкому ору бригадира. Палатка пустеет под возню и отборный мат рыбаков, мы дрыхнем ещё часа полтора. Я бы, наверное, ещё поспала, но помешало неожиданное: фантастическая жара и духота. «Двери» палаток раскрыты с обеих сторон для сквозняка, снаружи пробивается какое-то шальное солнце и по-средиземноморски горячий воздух. Термометров я не видела, но по ощущениям в пике жара поднималась ощутимо выше 30 градусов. И это последний календарный день лета на самом севере весьма сурового острова!
 |
| Парковка кунгаса и вид на пройденный вчера непропуск и скалу-камень |
Уговорить напарника остаться на днёвку не составило труда. Погода располагала, да и у рыбаков было, чем заняться. После долгих информативных рассказов о рыбацком быте и особенностях трёхмесячного пребывания у чёрта на куличках (все, как один, уже хотят домой) нас пригласили поучаствовать в вылавливании обеда, читай — в морской рыбалке, а заодно в проверке сетей в море. Кто ж откажется от такого!
 |
| Внутри рыбацкой спальной палатки |
Напялив жилеты с висящими сбоку огромными ножами (мало ли, угораздит в воду упасть и запутаться в сетях, тут такое регулярно случается с куда более опытными моряками, чем мы), мы загрузились в кунгас с Ваней и двумя его напарниками, и вездеход бодро вытолкнул кунгас в море. Помотавшись по безупречно бирюзовой глади по одним рыбакам ведомому маршруту, мы, наконец, остановились, и Ваня предложил мне «удочку» — кусок деревяшки, почти щепку, с нацарапанным именем владельца и намотанной леской. На конце — камень в качестве грузила, чуть выше него прикручены три крючка, на которые насаживаются кусочки мяса. Под кунгасом около 12 метров воды, но едва камень-грузило касается дна, как тут же леску начинает мотать и дёргать. Перебирая её руками в максимально быстром темпе, поднимаю грузило и обнаруживаю на двух (из трёх) крючках камбалу и навагу.
Камбала тут водится двух видов: желтобрюшка и шершавка. Здешние рыбаки шершавку не берут, мол, не вкусная, а на следующем стане её считают самой вкусной из камбал. Ну, о вкусах мы не спорили, за полчаса умотавшись тягать леску и набрав больше 20 отменных рыбин, которые повар Миша вечером подаст к праздничному столу. У бригадира рыбаков сегодня день рождения.
 |
| Камбала-желтобрюшка гроздьями виснет на "удочке" |
После этого пошли проверять сети. Первый раз видела, как опорожняют сети в море: вчетвером (мой напарник был четвёртым) равномерно выбирают сеть, продвигая кунгас ближе к «садку», пока он не встанет у самой границы «садка», а рыбаки не будут держать последние пару метров сети, в которой бьётся рыба. Дальше рыбу не сразу перекидывают в «садок» (в него нет другого входа, и рыба тут ни с чем не смешается), а перебирают прямо тут, с борта кунгаса: выкидывают за границы сети пожранную нерпой (нерпа ухитряется заходить в сети, жрать рыбу и выходить из них без особых потерь), выкидывают горбушу, сезон которой закрыт, некрупную кету, забирают в лодку камбалу и навагу (как будто мало наловили!), и только огромную, отборную кету финально перебрасывают в «садок», откуда её уже заберёт шхуна. Дальше сеть снова бросается в воду, расправляется и готова принимать в себя новые жизни. Рыбаки рады — долгожданная кета пошла как раз в день рождения бригадира.
 |
| Отсортированную кету вываливают в "садок" |
ДЕНЬ 6
Вечером было много коньяка, вкуснейшей рыбы и даже гигантский торт из коржей со сгущёнкой, приготовленный умелым Мишей бог знает в каких условиях. Утром в 7 истошный вопль бригадира, как будто не бухавшего полночи, разбудил палатку. Рыбаки поплыли разгружать «кубики» — пластиковые контейнеры с рыбой — со шхуны, чтобы она могла пойти снимать соседний стан. Через полчаса после пробуждения, отяжелив рюкзаки свежим хлебом и жареной рыбой, мы уже торчали на шхуне, наблюдая за работой рыбаков.
Следующий стан — это самый северный стан в Ныврово, он снимался сегодня, а там широченная протока, которую без помощи рыбаков фиг переплывёшь. Покумекав, поняли ещё накануне, что рисковать ни к чему, надо пользоваться предложением добраться до Ныврово на шхуне, а там переправиться через протоку на лодках с рыбаками, пока те ещё не собрали все пожитки. Конечно, мы лишали себя одной из жемчужин путешествия — маяка на самом северном мысе Сахалина, мысе Елизаветы, но что делать, не рисковать же из-за этого жизнью и здоровьем, переправляясь самостоятельно.
 |
| Ещё один ракурс странной скалы-камня перед Таликами |
Утро выдалось солнечное, но на воде прохладно. Шхуна обогнула мыс Елизаветы в нескольких сотнях метров от берега, так что мы успели насладиться видами водопада Тукспи-Маму и закрытого в 2018 году маяка, живописно стоящего на соседней с мысом сопке. Пешком мы планировали идти от Таликов до Ныврово два дня с ночёвкой на маяке, но теперь тарахтели мимо на японской посудине, сидя в каюте с двумя матросами вопиющей степени невежества и уплетая жареную камбалу-шершавку. В каюте тесно, нары для двоих, телевизор с бесконечно идущими один за другим тупейшими русскими фильмами последнего времени. Капитана так и не увидели, он с мостика не спускался. Ну и жизнь у ребят… Месяцами сидеть на нескольких квадратных метрах безвылазно… Потом, наверное, до Нового года земля под ногами качается.
 |
| На шхуне |
В Ныврово оказалось не так уютно, как на Таликах. Всё какое-то менее капитальное что ли, мельче, кустарней, без размаха. Самой деревни давным-давно нет. Остались несколько построек у берега залива, прямо перед протокой, их используют под хранение всякой рыбацкой всячины. Местность болотистая, но удивительно тихая, закрытая выдающимися мысами от бурных течений. Два дня наблюдали, как тучи с обеих сторон зависали над мысами, но внутрь самого северного залива Надежды не заходили.
 |
| Водопад Тукспи-Маму |
Рядом со станом, который почти собрали для выезда, есть небольшая заброшенная сейсмостанция. На тропинке, ведущей к ней, море малины и кедровых шишек. На станции, судя по всему, периодически кто-то живёт, но рыбаки утверждают, что там много лет никого. Вот только мочалки в бане новые и дождевики в прихожей вполне пригодные.
 |
| Маяк мыса Елизавета |
 |
| Могила моряка над Ныврово |
Рыбаки перебросили нас на другой берег протоки, времени было уже четвёртый час, поэтому решили дойти 13 км до озера Мончигар и там заночевать. Берег тут совсем мягкий, песчаный, усыпанный сердоликом и янтарём, ветра нет, комарьё, жара. Плелись мучительно долго. Так же мучительно долго искали на Мончигаре воду и выли от комаров. Дальше до самого выхода с маршрута не будет ни одного человека: все рыбацкие станы снялись как раз перед тем, как внезапно попёрла задержавшаяся из-за недавнего шторма горбуша.
 |
| Бывшая сейсмостанция в Ныврово |
 |
| Заливы и болота северного берега |
ДЕНЬ 7
Настал сентябрь. На самом севере острова, отнесённого к зоне Крайнего севера, стояла невыносимая жара и безветрие. Вначале дружелюбный песчаный берег сменился серией непропусков, которые мы упорно пытались проходить по воде, тёплой и спокойной в заливе. Когда возможность идти берегом была исчерпана, поднялись в лес и долго ломили медвежьими тропами, врюхиваясь в кедрач и рябинник, потом наслаждаясь светлым каменно-берёзовым лесом (такого тут ещё не было!). В конце концов, жутко устав от стланика, круто спустились к берегу за пару км до мыса Марии и шли уже почти всё время по воде, пока не дошли до величественного мысища.
 |
| Скалистый путь на мыс Марии |
Природа изменилась резко. Только что охали от неожиданности увидеть такой большой лес каменной берёзы, как вдруг он сменился низким кедрачом по колено, по которому надо искать тропы, иначе задолбаешься идти. Нашли. Дошли до давно заброшенного маяка на мысе Марии и решили было тут заночевать, но вдруг обнаружилось, что рядом нет источников воды. Жара…
 |
| Маяк мыса Марии |
Последнюю воду вскипятили на чай и заварные супы, посмотрели на часы, которые показывали уже 17 и решили идти, пока не найдём воду. По карте какой-то ручей был только через 5 км, но кто ж знал, что это не совсем обычные километры.
Идти пришлось по краю обрыва по медвежьим тропам. Приятного мало. Поскольку вышли уже на западный берег Сахалина, начался порывистый ветер, так и норовивший скинуть вниз. В одном месте обнаружили маленькую лужицу холодной воды, истоптанную медведями. Что делать? Пришлось пить оттуда, поскольку уже начинала предательски мучить жажда.
 |
| Лес из каменной берёзы видели только на мысе Марии |
Когда идти обрывом стало совсем опасно, решили подняться выше, в зону леса. Горизонтальных поверхностей можно было не ждать, но тут хотя бы не страшно свалиться с высоты в пару десятков метров. Когда нашли крохотный ручеёк, уже смеркалось. Палатку поставили, как получилось, на приличном уклоне в лесу над обрывом, но это не помешало спать крепким детским сном. Осилили за день всего 17 км, зато каких!
 |
| Белокопытник надоедливый |
ДЕНЬ 8
Утренние 8 км до того места, где можно спуститься с обрыва и идти берегом, были утомительными. Ломили лесом, теряя тропы, находя новые, останавливаясь для поедания красной смородины, уходя в глубокие распадки и снова вылезая из них наверх, проклиная тот день и час, когда нас понесло в этот чёртов лес. Иногда идти было комфортно, а иногда высоченные лопухи белокопытника или хрустящий шеломайник так надоедали, что выть хотелось. Решение спуститься на берег приняли внезапно, едва заметив поросший травой распадок ручья. По нему, цепляясь за ветки, камни и даже траву, кое-как спустились на берег в районе мыса Шмидта, и дальше началась самая скучная часть пути.
 |
| Лесная красная смородина |
Западный берег намного более пологий и проходимый, чем восточный. Татарский пролив ощутимо мельче Охотского моря, потому какой-то мутный, зато и волны большой нет. Песок тут светлее, больше гальки, меньше умопомрачительных видов и реки цвета густо заваренного чая. В общем, скука.
 |
| Выброшенный на берег корабль близ реки Тумь |
Да, реки нас чистой водой не баловали, особенно потому, что в них ломанулась горбуша, которая тут же и кушается медведями и просто дохнет, не проходя пресный барьер. Приходилось искать водопадики и крохотные ручейки, в которые горбуша просто физически не могла бы зайти. Та ещё заморочка.
 |
| Горбуша стоит стаей в маленьком ручье (вот да, это тёмное пятно — стая) |
От мыса Шмидта и до самой Музьмы — выхода с маршрута — насчитали больше ста выброшенных на берег огромных осетров — калуги. Рыбины размером 1,5-2 метра валялись по всему берегу, создавая невыносимую вонь. То ли штормом их выбросило, то ли мор какой-то, но зашли они сюда из устья Амура, которое находится в 160 км от нас. За вылов такой дуры, по словам рыбаков, дают семь лет. Ух и много же в ней должно быть чёрной икры! Но теперь при одном упоминании осетрины меня начинает тошнить — нанюхалась тухлятины. Да и весь западный берег в целом остался в памяти, как берег вони, однообразности и грязной воды, поэтому прочесали аж 23 км, торопясь пройти эту неинтересность.
 |
| Выброшенная штормом калуга |
 |
| Выброшенная штормом же морская свинья |
ДНИ 9, 10
На следующий день пробежали уже 28 км, не дойдя до Музьмы всего 6 км и наблюдая её огоньки вечером у костра. По пляжу уже всюду были видны следы шин автомобилей, вывозивших рыбаков несколько дней назад. И почти ни одного медвежьего следа! Жуть. Ничего примечательного по пути, кроме парочки симпатичных водопадов, не встретили.
 |
| А вот и "прыщи" западного берега |
Утром последнего дня дошли до точки выхода за рекордные два часа, так как дорога на пляже оказалась плотно набитой. В Музьме, тоже бывшей деревне нивхов, стоит один дом, кто-то в нём круглогодично живёт, а вокруг много-много рыбацких станов, следов от шин, человеческого мусора. 200 км безлюдного берега остались в прошлом. Около деревни мы тормознули машину пограничников, которые ехали проверять ближайшие реки на предмет браконьеров, и забрали нас до Охи на обратном пути. Уезжать в цивилизацию было печально, как будто что-то от тебя отрывают и бьют этим чем-то по голове, чтобы смирилась.
Классный получился поход, Макс.
 |
| Река Мать перед деревней Музьма |
