Петропавловск-Камчатский: люди, цены, места - и всё галопом

Люблю цифры, иногда они помогают понять масштабы окружающего мира. На Камчатке больше 300 000 жителей, из которых около 250 000 проживают в Петропавловске-Камчатском и окрестностях. Коренных камчадалов на весь полуостров немного – всего несколько процентов от этих 300 тысяч, а вот этнические русские составляют абсолютное большинство – 80%. Ещё на Камчатке много, как ни странно, армян и татар, а в последнее время – ещё и гастарбайтеров разных национальностей, которые тусуются на полуострове сезонно. Как и везде, впрочем. Несмотря на цифры из Википедии, когда передвигаешься по Петропавловску, коренные жители с их характерным разрезом глаз почти не встречаются, такое впечатление, что все эти несколько процентов сконцентрированы в Эссо. Зато в городских автобусах, на которых я прокатилась сквозь весь Петропавловск, я заметила характерную местную генетическую особенность: девушки (у них это заметнее, чем у мужского пола) высокие, тонкокостные, с низкой талией и вытянутыми по вертикали лицами. Вообще средний рост петропавловцев явно выше среднего, например, по Москве, а вытянутые лица чем-то напоминают хорватские, несмотря на то, что люди здесь белокожие, иногда даже прозрачнокожие какие-то, и тёмные волосы встречаются меньше чем у половины. Конечно, допускаю, что три дня, проведённые в столице Камчатского края, совпали с днями этой генетической особенности, а на самом деле всё не так. Может быть, но для меня Город останется именно таким.

Немного лирики. С момента окончательного развала СССР население Камчатки стремительно уменьшается, и конца этому процессу не видно. Программа поддержки Дальнего Востока – смех да и только: выделяют участки в безвозмездное пользование на несколько лет с целью выстраивания на этом участке какого-нибудь некрупного бизнеса. Но где выделяют? По свидетельствам местных, где-то на западном побережье, вдоль Охотского моря, которое сплошь – болотина, непригодная для жизни. Камчатцы (да, именно так называют некоренных жителей) сами не прочь были бы воспользоваться госпредложением, но как только им предлагают участочек чуть восточнее Большерецка – и это абсолютно реальная, рассказанная мне история – предпочитают остаться на своём месте, где худо-бедно можно жить. Говорят, при Советах на Камчатке было здорово. Не знаю, насколько это правда, но если судить по динамике прироста населения в ХХ веке, видимо, всё-таки не врут. Люди ехали сюда служить или подработать на рыбзаводах в сезон, приезжали с материка погостить у родителей мужей или жён и оставались навсегда. Сколько я слышала таких историй от тех, кому за 40! «Я из Кемерово», «Жил под Барнаулом», «Иркутск знаешь? Моя родина», «Я выросла в Ярославле, муж – камчадал, в Москве познакомились», «Мои родители приехали из Ленинградской области по научной части»… На Камчатке были совхозы, молокозаводы, зарплаты с северным коэффициентом 1,6 и абсолютно реальные дотации, на которые существовал край. Это не просто сухая информация – это говорили мне десятки людей, с которыми довелось ехать на машинах, сидеть на автобусных остановках, разводить костёр на кордоне, у которых я невольно ночевала и с которыми пили спирт в гараже. «А сейчас знаешь как? – от души смеялся дядька из Шануча, – Северные нам должны платить по закону и платят, только перед этим оклад снижают на те же 1,6, вот и выходит, что зарплаты смешные». Конечно, как и везде, есть тысячи тех, кто неплохо устроился после 90-х: в администрациях, в национальных парках с «золотой» рыбалкой или на путине, кто поотчаяннее. Но таких меньшинство, потому что производств нет, единственный на полуострове мусоросжигательный завод сгорел несколько лет назад, совхозные строения превратились в притоны для наркоманов, крупные иностранные инвесторы сбежали, бросив дорогущую технику гнить в цехах с провалившимися крышами, военные городки опустели. Но люди живут! И многих не заманишь на материк никаким пряником, потому что здесь всё равно – рай.

Теперь по делу. В соседнем с Петропавловском-Камчатским городке Елизово (ударение на первый слог!) расположен самый крупный аэропорт полуострова. Несколько мелких есть ещё в Усть-Камчатске и других посёлках, но об этом в другой раз. Самые частые рейсы – в Москву, ощутимо реже – во Владивосток и в несколько зарубежных городов. Поэтому, как сказал мне один местный, Москва – самый близкий к Камчатке город. Самый доступный, точнее, если считать доступными цены около 40 тысяч туда-обратно (обещанные населению 20 тысяч – реальность, но её надо ловить, как редкую и хитрую рыбу). По соцсетям полуострова всё лето гуляло видео новостей Первого канала (фейк или нет, сказать сложно), в которых рассказывали об объёмах рыбы, поставляемой с Камчатки на материк, и между прочим говорили о доставке рыбы по железной дороге. Об этом мне рассказывал, смеясь и держась за живот, едва ли не каждый второй камчатец. Железная дорога! На Камчатке! Да отродясь её тут не было и никогда не будет. Самолёт – единственный способ попасть на материк и обратно, если не считать транспортных паромов во Владивосток, идущих около 4 суток. Для аэрофобов вроде меня новость неприятная, но желание увидеть воочую землю с самыми высокими действующими вулканами, на 95% населённую медведями, всё пересилило.

Небольшой по населению, Петропавловск здорово растянулся вдоль побережья. Находится он на восточном побережье, то есть лицом к Тихому океану, вид на который открывается с Халактырского пляжа. На город же и на его бухты можно полюбоваться с Мишенной сопки. Туристическим центром города, наверное, можно назвать место с оригинальнейшим названием – площадь Ленина: тут можно прямо с автобуса выйти на галичный берег и посидеть на лавочках в солнечную погоду или – в ненастную – пособирать морских звёзд и ежей. На сопке слева от пляжа ютится заброшенная теле- или радио-студия с ржавыми пультами и коробками с плёнкой, куда без проблем лазают любопытные туристы. Тут же, на площади, стоит Драматический театр, где за отсутствием оперного театра ставят музыкальные спектакли, мюзиклы и оперетты. Очень хотелось попасть ещё и в музей вулканологии, но там посетителям не очень рады: водят только группами по предварительной записи и то не часто. За три неполных дня перед самолётом я не успела.

Как и многие некрупные города, Петропавловск частью состоит из частного сектора, частью – из спальных районов. Сразу бросается в глаза, что многоквартирные дома здесь невысокие. Точнее, раньше строились невысокими, а сейчас кое-где заметны настоящие башни. Дело в том, что на сейсмоактивной Камчатке слишком часты землетрясения, поэтому высокие дома считались опасными, и даже обычные пятиэтажки специально укрепляли металлическими сваями. Сегодня же, как местные говорят, новые технологии позволяют строить крепкие дома выше пяти этажей. Верится. Только всё равно, сколько дом ни укрепляй, а на 10 этаже даже при двух баллах нужно будет шкафы к полу прикручивать, чтобы не улетели, – физику-то никто не отменял. Но если об этом забыть и представить, какие виды открываются с верхних этажей… Нда. С одной стороны – величественная Авачинская сопка, с другой виднеется Вилючинская, а на западе – бухты или уже океан, туристический аттракцион Три брата и красота, красота, красота.

Смотреть на достопримечательности вроде памятника с мишкой и надписью «Здесь начинается Россия» я не поехала – пожалела времени. Зато неожиданно для самой себя оказалась в Паратунке, в пафосном бассейне с термальными водами, просто сюда ехали люди с соседнего со мной сиденья в автобусе… Удовольствие оказалось недорогим – всего 300 рублей, полотенце мне выдали на рецепции за 100 рубчиков, а вот купальников у них не оказалось… Пришлось сделать вид, что розовые трусы и потёртый за время походов чёрный топик – это новый пляжный тренд. Несколько часов пролетели незаметно, и только на обратной дороге я заметила, насколько дорогой это район – сплошь бассейны, источники, дома отдыха, гостиницы, коттеджи для валютных туристов. Зато местные запросто ездят сюда подлечиться на термальных водах – это недорого в отличие от туристического пребывания.

Вечерний город порадовал яркими огнями и оживлёнными улицами. В Моховой бухте случайный товарищ отвёл меня на крышу недостроенной заброшенной часовни, откуда открывался не самый обширный, зато весьма необычный вид. Говорят, именно в этом месте нередко можно увидеть отдыхающих сивучей. В той же Моховой я поселилась в Доме для всех – неухоженном частном домике с холодной водой, небольшой кухней и крохотной комнатой, где бесплатно можно остановиться на неопределённое время, если ты не против спать на полу в спальнике, отгонять тараканов от тарелки с завтраком и делить кров с кучей такого же бешеного народца. Сомнительно? Может быть. Но только в таком месте можно было встретиться с заядлыми автостопщиками, узнать их профессиональные секреты, сходить с ними в нетуристические интересные места и наслушаться деликатного изысканного мата на месяц вперёд. А народ здесь самый разный и по возрасту, и по профессии, и, как ни странно, по достатку: просто вот такое увлечение у них – путешествовать бекпеккерами по всему миру. Кстати, такие дома есть в огромном количестве городов как в России, так и за рубежом, только их очень нелегко найти.

На Авачу я не успела, зато коллеги-волонтёры туда сбегали. Вилючинский, Мутновский, Авачинский и Горелый остались для следующего камчатского выезда, а пока и без того увиденного хватит надолго. Тем более что это уже вулканы, пусть и домашние частью, а не город, и в любом случае в этом посте они были бы не кстати.

Продукты в Городе, как и по всей Камчатке, ощутимо дороже, чем на материке: если у нас в Ашане белый хлеб можно купить за 9 рублей, то тут дешевле 50 деревянных за буханку не найти, а уж про молочку и говорить нечего – разорительная. На общественный транспорт (автобусы преимущественно) цены, как ни странно, почти московские: 25 рублей против столичных 31 за поездку, зато автобусы ходят чаще, чем московское метро. Это, как и всё остальное, можно объяснить дорогущим топливом, которое сейчас, в 2016 году стоит на 14 рублей за литр АИ92 дороже, чем в Москве, где и без того цены не самые дружелюбные. Кафешки тоже дешевизной не радуют, а в рестораны я и носа не совала. Хотя какая-то безымянная восточка на улице Ленина и Бистро неподалёку всё-таки развеяли тоску по человеческой пище после трёх месяцев походной жратвы. И, да, ещё насчёт сувениров. Я тянула до Петропавловска, думая, что в Эссо или Ключах слишком дорого. Ошиблась. Цены одинаковые, зато в Городе отвратительный выбор! Если есть на сувениры соточка-другая тысяч, то можно купить красивые вещицы из рога лося или китовой кости, бубны из оленьей шкуры и украшения из камня, а вот обычному туристу в местных сувенирках вряд ли понравится: всё какое-то аляповатое, кустарное и вместо вулканов, которые так хочется увезти с собой, вам предложат магниты и тарелочки с крестами, храмами и памятником Петру и Павлу, видимо, дань религиозной моде. Странно, что сувенирный бизнес здесь настолько неразвит, и хорошо, что кусочки лавы и ракушки я припасла в других местах. И даже рыбу, которую тоже традиционно везут с Камчатки в качестве съедобного сувенира, я покупала не в Городе. Камчатские браконьеры не рекомендовали: если не разбираешься, получишь подкрашенную кету вместо кижуча или напичканную консервантами несвежую рыбёху. Я не разбираюсь, поэтому решила рыбный вопрос по-своему. Но это уже совсем другая история.