10 дней, которые перевернули лето: арктические красоты полуострова Рыбачьего

Это продолжение, если что. А начало рассказа — в предыдущем посте. 

Итак, мы добрались до мыса Коровий. Впереди 10 дней вне цивилизации в дожде, ветре и 5-7 градусах тепла. Начало длинного пути по периметру полуострова Рыбачий, самой северной континентальной точки европейской России, положено. С Баренцева моря, которое отсюда и до Северного ледовитого океана – одна сплошная акватория, дует плотный ветер, заставляющий кутаться во все ветрозащитные шмотки. Начинается отлив длиной в несколько десятков метров, море становится дальше и тише, тёмный песок отливной полосы покрывается клешнями крабов, ракушками, выброшенными с бортов нечастых здесь судов канатами – есть, из чего развести костёр. Внутри спокойно, тихо и радостно. Предвкушение чего-то прекрасного впереди, несмотря на сгущающиеся тучи и последние лучи полуночного солнца.

Карта похода с местами ночёвок

На нашем маршруте километраж был промерен на глазок. Ну вроде как 17 км в день – это норма. На деле оказалось, что каждый день должны проходить около 20 км, и вроде бы по не самым плохим грунтовкам, но именно на таких переходах ноги убиваются больше всего и мозоли растут, как грибы после дождя.

Любуемся на выброшенный корабль перед мысом Шарапов на восточном берегу Рыбачьего

В первую ночь за мысом Коровьим я поставила палатку ближе к берегу, едва не на песке. Перед сном, который никак не хотел приходить из-за светлой заполярной ночи, сварганили костёр, посмотрели карту, прикинули, что завтра будет нелегко, полюбовались на отлив, который, казалось, утащит от нас море совсем далеко, и таки легли. Дискомфорт первого вечера был связан только с одним – с пронизывающим ветром. Обычные рыбацкие штаны-дождевик поверх ходовых решили дело, стало тепло. (Сколько ношу их с собой, воспользовалась впервые, до этого один раз пробовала в них идти и сопрела через 500 метров. Но это было в других широтах… Здесь я в них просто жила, как и в ветровке с дождевиком сверху.) На обмороженные пальцы надела флисовые перчатки, а на утро поняла, что теперь они станут моей второй кожей, и не снимала их даже во время еды и чистки зубов до последнего дня.

Второй день оказался для всех сюрпризом. Прошли 22,5 км, и это без разогрева в первый день, который прохалтурили на машинах. К вечеру офигели все: колени ныли, спины сводило, на подвздошных костях организовались кровоподтёки. Рюкзаки-то в начале самые тяжёлые, ещё ничего не съедено…

Зато виды по дороге были бесподобные. Перешли с западного на северный берег полуострова, заходить на самую северную точку, мыс Немецкий, не стали. Там сейчас военная часть, но маяк на мысе открыт. Главный торопил, мол, надо бежать, иначе не успеем дойти до места выброски к 10 дню. Пожали плечами, но что поделаешь – пошли дальше. На мысе Кекурский, наверное, одном из самых живописных мест полуострова, устроили обед. Ветер, морось, холод и виды, захватывающие с первой секунды. Сидеть бы здесь до потери сознания, на чёрном слоистом камне, поставив ноги на скользкую ламинарию, смотреть на воду невообразимого сапфирового цвета и считать валы – пятый, седьмой, девятый… Грохот волн глушит все остальные звуки и погружает в медитацию. Волны накатывают на косые камни, рвутся о них, стенают, облизывают, обнимают и снова откатываются, чтобы навалиться с новой силой в следующее мгновение. Как представишь себе, что там, в сине-серой дали, если бы не шарообразность земли, я бы увидела Северный полюс… Нас не разделяет ничто, кроме этих сапфировых волн и тысячелетних льдов, ни одного клочка мёрзлой суши. Но медитацию прерывают торопливыми сборами, и вот мы снова бежим, укутавшись в тёплые шапки, бафы и дождевики.

Вторая половина дня идёт вдоль берега. Взбегаем на высоты, зависаем над мысами, проникаемся Севером всё больше и больше. В губе Скорбеевская уже перед самой ночёвкой видим одинокую олениху, которая грациозно делает от нас ноги. Чуть дальше находим невредимый труп оленёнка на самом берегу. Недалеко встаём на ночь. От сильного ветра колотит, как на морозе, единственное спасение – двигаться без остановки, поэтому то собираем топляк, то складываем камни для костровища, разводим костёр. Даже зубы чистить приходится над огнём, чтобы не дать дубу. Хочется выйти перед сном на берег к волнам, но едва поднимаешься из-за камней, зуб перестаёт попадать на зуб, идёшь на одной силе воли, чтобы через минуту ретироваться.

Третий день решил окончательно отобрать у нас солнце. До этого оно хотя бы намёками показывало, что живо, но с третьего дня и до возвращения в Мурманск исчезло совсем. Зато ветер крепчал. Дорога вилась по тундре вдоль самого берега, поэтому наслушались грохота волн и насмотрелись на их свирепый нрав. Ещё август, но тундры уже пестреют красным, коричневым, жёлтым. Кустики моей любимой шикши, покрывающие ковром, кажется, весь полуостров, ничем, кроме прошлогодних забродивших ягод, не радуют. Черника зелёная, морошка ярко-красная (неспелая), кое-где попадается завязавшаяся голубика, но редко. Дорога по тундре становится менее отчётливой, каждые десять метров сердце замирает и рука тянется в герму за фотоаппаратом. А тут ещё со всех сторон полезли молодые крепкие грибочки… Осенние тундры летом – бесценно.

Ночёвка на реке Майке в Зубовской губе оказалась рискованной. Нашли приятное глазу безрастительное возвышение. Через ямку – кусты туалетного назначения. С другой стороны мы пришли, едва не вымочившись в болоте. И всё бы ничего, но мы не учли близость к устью и тот факт, что мы прошли на возвышение по отливу… В общем, через час мы оказались на острове посреди поднявшейся реки, с которого ни в туалет никуда не сходить, ни выбраться обратно на дорогу, ни набрать пресной воды на чай. Удивительно, но когда я вставала ночью, видимо, в пик отлива, устье было почти сухим до самой кромки моря, а утром мы опять были островом и несколько часов ждали, чтобы выбраться.

Сегодня дорога была совсем неприятной. И дело не в накрывших нас окончательно тучах и мороси с ветром и даже не в скучной дороге, которая отошла от берега и вела однообразным пейзажем, а в том, что за третий день я сильно натёрла подошвы стоп, и теперь не могла думать ни о чём, кроме сходивших с ума ног. Как будто в берцы насыпали битого стекла и подгоняют – давай, быстрее, почему ты идёшь в конце группы? По дороге наткнулись на остатки военного поселения – один двухэтажный дом на 12 двухкомнатных квартир, ангар, котельная, какие-то сараи. Вид из окна сводит с ума. Нет, не красотой, а с точностью до наоборот. Когда этот туманный пейзаж окрасится полярной ночью, ух!...

Ночёвку выбирали от балды, лишь бы уже остановиться. 21,5 км пройдено, запланированная ночёвка осталась где-то позади, а тут речка небольшая, над нами гора Чёрная, вокруг ничего не видать. Ветер гуляет такой, что палатки гнутся и трепыхаются, сбивая конденсат прямо на спальник. Зато мягкая подстилка в виде ягодных кустиков. Чтобы хоть немного согреться в ожидании ужина, танцуем под дождём, ибо без движения коченеешь почти сразу. Помогает, но ненадолго, поэтому срочно разбегаемся спать. Ближе к утру у меня поднимается температура, а ноги жарит так, что спальник в нижней части просыхает. Ползком до общественной аптечки, и вместо завтрака режу мозоли, поливаю зелёнкой, делаю компрессы из Левомеколя. Только бы не заражение, только бы не…

Пятый день ещё ветренее и дождливее, но после операции с ногами неожиданно легче идти. Стоит остановиться, как кровь начинает пульсировать в стопах, и начать движение снова безумно сложно, разгоняешься, как многотонный товарняк. На одном из босых бродов в ледяной воде рвётся мозоль. В глазах на секунду темнеет от боли, хочется орать многоэтажным матом, но вокруг приличные люди. Пройдя когда-то густонаселённый, а сейчас пустынный мыс Цыпнаволок, сворачиваем на восточное побережье. В развалинах посёлка Методичный устраиваем обед и обогрев, собрав все плинтусы, куски дерева, палки и прочее, что может гореть. Костёр разводим в бывшей, вероятно, столовой прямо на полу, здесь гуляет ветер, но хотя бы не льёт за шиворот. Снаружи валяется куча металлолома и даже хвост ракеты, рядом оборудованы какие-то плацы или полигоны, которыми давно не пользуются. На обед – вкусный суп, приправленный собранными за несколько дней грибочками. Отойти от костра даже за миской – задача из области фантастики. Кажется, что отсюда теперь не выйти туда, где с неба сыплется вода, ветер заталкивает её в укромные места под дождевиком, ноги хлюпают от хождения по мокрым ягодникам. Но берёшь себя в руки – лучше идти, чем стоять на месте, тем более что «дрова» скоро закончатся, это даже представлять себе не хочется. Да и место жутковатое всё-таки.

Отойдя прилично от бухты, в которой, между прочим, есть остров Большой Аникиев с автографами мореплавателей с 1500-х годов, остановились в тундрах на небольшом ровном участке на реке Пузырёва. Пройдено снова 19 км. Про мозоли уже не думается, потому что в ботинках по щиколотку мокро. Достаю неопреновые носки и до конца похода буду идти в них. Дождевик промок насквозь, дожде-ветровая куртка от Salomon под ним ещё держится, но уже с трудом. На ужин растягиваем тент в яме около реки и стоим там нахохлившимися воробьями. Греемся смехом, танцами и так и не закипевшим чаем (вода у нас вообще не часто закипает). Эту ночь, пятую по счёту, окрестили самой мокрой ночью похода.

Северный берег Рыбачьего, мыс Лазарь

День шестой. Снова предстоит 22 км. Операции с мозолями вместо завтрака на этот раз – хитрость, чтобы не выходить из палатки как можно дольше. Но час истины неминуем, и отогревшиеся и просохшие за ночь ноги с кривым лицом погружаются в мокрые ледяные носки, неопрен и берцы. Первые полчаса дискомфорта идёшь, сжав зубы и зная, что скоро станет лучше. И действительно: через некоторое время прилившая к стопам кровь начинает греть ноги, спина под рюкзаком расправляется и теплеет, пальцы-крючья в мокрых флисовых перчатках начинают шевелиться, опираясь на трекинговую палку. Жизнь налаживается.

Почти мороз, без солнца, день чудесный!

Сегодня пойдём по восточному побережью, скалистому и болотистому одновременно. С высоких мысов посмотрим на умопомрачительные виды чёрно-каменных берегов с барашками волн, увидим внизу ржавый остов небольшого корабля и дойдём до губы-подарка от Рыбачьего. Это губа Малая Корабельная, уже на южной стороне полуострова. Напротив вырисовывается берег материка. В самой губе стоит одинокое одноэтажное кирпичное сооружение, обитое ветром и обтёсанное дождями до круглых красных кирпичиков. Берег весь усеян раковинами гребешков и кусками костей, рядом в скале есть трещина, а в ней – десятки крупных костей и черепов, кем-то давно тут спрятанных. Ребята сразу окрестили место губой Циклопа.

Неясные заброшки бухты Малая Корабельная

Пещера с костями, вид от входа, дальше — больше

Стоило нам поставить палатки, как вдруг заканчивается дождь и стихает ветер. Собрав топляк на берегу, разводим костёр, готовим ужин и тут приходит оно – счастье. Двое ребят даже искупались, не рискуя замёрзнуть с таким шикарным костром. Впервые усевшись спокойно вокруг костра, болтаем, рассказываем, делимся впечатлениями. За вечер просыхает всё – носки, берцы, штаны, палатки, даже наколенники! В порыве походного блаженства ухожу на большие камни на другой стороне губы, просто посидеть в тишине, подумать, послушать, подышать. Эдик впервые достаёт дрон и снимает нас сверху (видео смонтирую чуть позже). Море успокаивается. Кажется, что я сижу тут извечно, как каменный истукан, переживший своих создателей и оставшийся наедине с шумом моря.

Трофеи жене

Утро седьмого дня приносит новую эмоцию, новую грань простого человеческого счастья – влезать сухими носками в (почти) сухие берцы! Хочется прыгать и плясать от этого, настроение сильно выше среднего, откровенно прёт. Сегодня предстоит самый короткий переход, чуть больше 10 км. Больше идти смысла нет, мы так промчались ракетой по северу и востоку, что теперь можем позволить себе днёвку. Что и делаем в губе Моче на одноимённой реке. Здесь есть, где полазать, посмотреть по сторонам, позалипать. Материк совсем близко, и Мотовский залив, который нас от него отделяет, сегодня какой-то вопиюще цветной. То ли бирюзовый с зеленцой, то ли зелёный с голубым, но оттенков голубого точно больше пятидесяти. Близко к берегу стоят чьи-то сети, маячат тюлени и следящие за ними несколько косаток чуть поодаль. Видать, рыбное место. Утром подходит моторка и быстро ретируется, увидев наш лагерь.

Рыбная бухта Моче и каньон одноимённой реки

Паникующий тюлень на первом плане и голодная семья косаток поодаль

Восьмой день немного не дотягивает до 20 км. От губы Моче поднимаемся по скучной дороге на скучную самую высокую точку полуострова Рыбачий – гору Эйна высотой 299,5 м. Ничего особенного там нет, не стоит и ходить. Только внизу прытко несутся три испуганных северных оленя.

Вершина горы Эйна и три оленя

Дорога вниз к реке Большая Эйна и популярной одноимённой губе – сплошное болото. Едва выкарабкавшись из него, оказываемся на берегу реки, которую перейти удастся в лучшем случае в 9 вечера, а сейчас на часах только 2. Вообще-то мы уже привыкли в 9 ложиться спать… На берегу стоят лагерем весёлые москвичи. За обещание бутылки по возвращении в Москву переправляют нас на тот берег на надувной лодке, и мы чешем вдоль густо населённой губы Эйна, до которой легко добраться на джипе от Большого Озерка. Но мы были бы не мы, если бы пошли по короткой дороге. Нет! Мы решаем увеличить себе путь ещё километров на 10 и пройти по-над берегом! И совершенно зря. Дорога живописностью не отличается. Встаём на ночь на берегу на высоте 55 м под горой Мотка. Здесь снова гуляет пронизывающий ветер, который всю ночь пугает меня обещанием снести с обрыва в залив. Зато бонусом получаем миниатюрный водопадик, по которому можно спуститься до самого берега широкими сланцевыми ступенями (тоже будет на видео, ибо сфотографировать не вышло).

Мотовский залив

Холодное и снова мокрое утро девятого дня… Долгая, нудная, безвидовая дорога до перешейка с Рыбачьего на Средний, за которым уже — материк. Снова хорошая грунтовка, по которой идти скучнее и сложнее всего. Встреченные джипы одаривают нас шоколадками, сигаретами и карамелью, узнав, что мы девятый день просто идём под рюкзаками. Пытаемся встать на засранном (во вполне буквальном смысле) мыске рядом с зарождающейся турбазой «Большое Озерко», но нас гонят в шею. Приходится уйти чуть дальше и встать на мягкой тундре рядом с дорогой. Утром наши два водителя должны нас тут обнаружить и забрать.

Скелеты морских ежей на память

Время ещё детское, поэтому решаю сгонять в заброшенный посёлок Большое Озерко в 3,5 км выше лагеря. Он будоражит воображение с первого дня, когда я увидела его из машины. Посёлок заброшен окончательно в 90-х, когда были расформированы здешние ракетчики, но нацарапанные на стенах домов автографы «Ленинград-72», «Астана-76», «ДМБ 80» намекают, что пустеть он начал существенно раньше. Строений полно. Два пятиэтажных (в этих-то краях!) дома уже дышат на ладан, пятые этажи почти везде провалились, в антресолях какая-то крупная птица свила гнездо, в одном из подъездов прямо на ступенях валяются обглоданные свежие кости оленя, его голову найду чуть дальше. На первых этажах почти везде нежилые помещения, но даже без них получается около 140 типовых двухкомнатных квартир. А ещё были одноэтажные домики более старой постройки. В общем, народу жило немало. Чуть дальше тянется наезженная дорога: там в лесу стоят несколько домиков, в которых живут коренные – лопари.

Пятиэтажки Большого Озерка

Девятая ночь выдалась влажная и совсем безветренная, поэтому впервые просыпаюсь в конденсате, зато всё утро хожу в босоножках и без перчаток и даже не сразу замечаю, что не холодно и комары. Подошедшие машины принимают наши мокрые, тяжёлые, но уже не страшные рюкзаки. Всего несколько часов ухабистой дороги – и мы снова в цивилизации, возне, толкотне, суете и шуме, рядом с чистыми непахнущими людьми, которые косо смотрят на нас, скупающих пирожки в Титовке. Ем и плачу. Как жаль, что я ограничена во времени и срочно надо в Москву… Не миновать мне второго захода, только на этот раз надолго и пешком, а не галопом. Есть места, которым хочется низко кланяться. Зачем? Понятия не имею. Просто чувства переполняют.